16 июня...
Сналётом ностальгии и поэзии, которую мне на ухо шепчет море, я представляю себе день с Джеймсом Джойсом. В Триесте. Обязательно на заре, потому что зори в Триесте волшебные. Город просыпается медленно и безмолвно, словно день не желает нарушить сон города. На Риве, в лёгкой дымке, меня ждёт ОН, великий Джеймс Джойс. Стоит с руками в карманах своего твидового пальто, шляпа отбрасывает тень на лицо и глаза, в которых пылает странный, интеллектуальный огонь.
Его мягкий ирландский акцент шепчет: «Утро в Триесте пахнет солью и стихами». Мы медленно идём вдоль моря. Над нами кружат чайки, он говорит о языке, о музыке слов, о том, что для него Триест — это не просто город, это ритм, дыхание, чрево Европы. Мы заглядываем в старое кафе Caffè San Marco, где он писал и пил эспрессо с ароматом коньяка. Внутри остановилось время. Деревянные панели, латунные детали и молчащие книги на полках. Джойс заказывает два эспрессо и добавляет: «Именно здесь я впервые представил Стивена Дедалуса, блуждающего по Дублину. Триест подарил мне первое предложение».
Днём мы оказываемся на холме Сан-Джусто. Взгляд летит далеко за красные крыши до самого синего горизонта. Солнце окрашивает каменные улицы в золото, а ветер приносит отголоски истории. Мы смеёмся, говорим о любви, о его Норе, о моей, быть может, выдуманной романтике и о том, как слова могут быть поцелуями на бумаге. На ужин идём в маленькую тратторию в узком переулке. Он выбирает вино — конечно, красное, плотное — и рассказывает, как пел, чтобы заработать на еду, как преподавал английский морякам и мечтал о Париже, пока писал "Улисса". Мы говорим о смысле и бессмысленности жизни, о красоте тоски и о том, как легко влюбиться в город, который дышит, как человек. Наступает ночь. Мы сидим на скамейке на моле Аудаче, молчим. Но тишина между нами не пуста, она полна моря, лунного света и невысказанных фраз. Он смотрит вдаль и тихо говорит: «Триест — город, который никогда не перестаёт писать свою историю. Наверное, потому, что каждая любовь здесь немного неопределённа». И пока ветер путает наши мысли, а волосы играют под музыку волн, я понимаю: этот день принадлежит не только мне и Джойсу, но и всем, кто верит, что слова — это самый прекрасный способ любить.
Вечер, конечно, проходит за вином и книгами. Мы погружаемся в золотистую синеву триестской ночи. Возвращаемся в Caffè San Marco, где теперь столы полупустые, свет приглушён, он тёплый, почти таинственный. Мы сидим в углу, между двумя полками, полными старых книг. Джойс бережно достаёт одну — старое издание "Божественной комедии" Данте. Проводит ладонью по обложке — словно приветствует. «Будто в каждой книге живёт кто-то, кого ты любил», — произносит он, тихо, скорее для себя. Официант приносит бутылку красного вина из Фриули и два бокала. Первый бокал — в тишине, под разговоры о языке, музыке и женщинах, которые были маяками в его бурях. Второй — со смехом, а третий — с тем молчанием между двумя людьми, когда больше не нужно слов. Мы говорим о Норе, о том, как она его ждала, как писала ему письма, полные повседневных мелочей, которые были для него святы. Потом он спрашивает: «Кто ждёт тебя, пока ты блуждаешь среди слов?» Я замираю. Может, никто. Может, сами слова. Он улыбается, как будто знает ответ. Вино выпито, наша последняя прогулка, медленно идем в сторону вокзала. Город почти пуст, слышны лишь шаги по камню и отдалённый звон ночного трамвая. Он едет в Цюрих, я провожаю его. Там его ждёт следующая глава, следующая тишина. На перроне, в темноте, Джойс протягивает мне руку — хрупкую, но крепкую. «Слова — это дом. Пиши их так, будто создаёшь место, в котором кто-то сможет остаться».
Триест молчит, но я знаю — я вернусь. Зная, что в тот день я пила вино с душой писателя, и он оставил во мне фразу, которую я, возможно, ещё только напишу.
Для Джойса Триест был местом любви, боли и поисков себя. Он здесь был не просто наблюдателем, но частью души города, отражением каждого сделанного им шага. Со всеми своими контрастами, Триест стал сценой, на которой Джойс обретал и терял части самого себя, даря миру бессмертное произведение.Один из важнейших периодов жизни великого ирландца прошёл именно в этом городе. Здесь он написал свои главные произведения: сборник рассказов "Дублинцы" и роман "Портрет художника в юности"", а также начал писать знаменитого "Улисса". Здесь родились его сын и дочь. В Триесте он пережил бесконечные перипетии с публикацией "Дублинцев", менял работу и чаще — место жительства, пережил полный финансовый крах. Но превыше всего он впитал город во всей его красоте и возможностях. Он дружил с итальянским писателем, известным под псевдонимом Итало Звево, с которым вместе посещал кабаки и публичные дома, но при этом ходил как на православные службы в греческую церковь, так и на оперу в Театро Верди. Триест навсегда определил его отношения с женой Норой, а в письме к ней он признаётся, что за шестнадцать лет, проведённых здесь, оставил городу свою душу.UliksДжеймс Джойс — больше, чем писатель. Он — создатель мира, визионер, который изменил язык, искусство и наше восприятие повседневности. Триест стал местом, где этот гениальный писатель обрёл покой и вдохновение для создания произведения, которое навсегда изменило ход литературы. Блумздей напоминает нам о силе Джойса превращать обычный день в великое произведение и напоминает о магии обыденного бытия. В Ирландии, в мире, и в Триесте, Джойс остаётся легендой, которая продолжает вдохновлять, бросать вызов и побуждать к размышлениям о чудесном и неуловимом мире, в котором мы живём. Джойс познакомился с Норой незадолго до того, как написал ей знаменитое письмо и назначил встречу на 14 июня. Она не пришла вовремя, но почти наверняка их первая романтическая встреча состоялась 16 июня — дата действия романа "Улисс", а впоследствии .Блумздей,день, когда мы празднуем писателя, важнейшую книгу, одну судьбу. В Триесте на Блумздей ты проходишь не просто сквозь улицы, но и сквозь душу. Когда наступает вечер и огни мерцают в воде, ты понимаешь, что оказался в месте, где книги и люди становятся вечными. Поэтому, где бы вы ни были 16 июня — в Дублине, Триесте или любом другом городе мира — возьмите в руки книгу Джеймса Джойса и бегите праздновать Блумздей, праздновать великого писателя, который увековечил любовь к своей женщине в одной дате и романе, ставшем частью нас.
JJ Beba
Для Джойса Триест был местом любви, боли и поисков себя. Он здесь был не просто наблюдателем, но частью души города, отражением каждого сделанного им шага. Со всеми своими контрастами, Триест стал сценой, на которой Джойс обретал и терял части самого себя, даря миру бессмертное произведение.Один из важнейших периодов жизни великого ирландца прошёл именно в этом городе. Здесь он написал свои главные произведения: сборник рассказов "Дублинцы" и роман "Портрет художника в юности"", а также начал писать знаменитого "Улисса". Здесь родились его сын и дочь. В Триесте он пережил бесконечные перипетии с публикацией "Дублинцев", менял работу и чаще — место жительства, пережил полный финансовый крах. Но превыше всего он впитал город во всей его красоте и возможностях. Он дружил с итальянским писателем, известным под псевдонимом Итало Звево, с которым вместе посещал кабаки и публичные дома, но при этом ходил как на православные службы в греческую церковь, так и на оперу в Театро Верди. Триест навсегда определил его отношения с женой Норой, а в письме к ней он признаётся, что за шестнадцать лет, проведённых здесь, оставил городу свою душу.UliksДжеймс Джойс — больше, чем писатель. Он — создатель мира, визионер, который изменил язык, искусство и наше восприятие повседневности. Триест стал местом, где этот гениальный писатель обрёл покой и вдохновение для создания произведения, которое навсегда изменило ход литературы. Блумздей напоминает нам о силе Джойса превращать обычный день в великое произведение и напоминает о магии обыденного бытия. В Ирландии, в мире, и в Триесте, Джойс остаётся легендой, которая продолжает вдохновлять, бросать вызов и побуждать к размышлениям о чудесном и неуловимом мире, в котором мы живём. Джойс познакомился с Норой незадолго до того, как написал ей знаменитое письмо и назначил встречу на 14 июня. Она не пришла вовремя, но почти наверняка их первая романтическая встреча состоялась 16 июня — дата действия романа "Улисс", а впоследствии .Блумздей,день, когда мы празднуем писателя, важнейшую книгу, одну судьбу. В Триесте на Блумздей ты проходишь не просто сквозь улицы, но и сквозь душу. Когда наступает вечер и огни мерцают в воде, ты понимаешь, что оказался в месте, где книги и люди становятся вечными. Поэтому, где бы вы ни были 16 июня — в Дублине, Триесте или любом другом городе мира — возьмите в руки книгу Джеймса Джойса и бегите праздновать Блумздей, праздновать великого писателя, который увековечил любовь к своей женщине в одной дате и романе, ставшем частью нас.
JJ Beba
